Сегодня в гостях у PRIME ONE Ирина Безрукова. О новых проектах, первых шагах на сцене и пережитых трагедиях – в эксклюзивном интервью одной из самых ярких актрис современного театра и кино!

Ирина, когда вы поняли, что хотите стать актрисой?

Это было в классе восьмом. Мы с подругами обсуждали, кто куда хочет поступать. Я сказала, что мне так нравятся Янковский, Удовиченко и все эти прекрасные белые лебеди, и что мне бы, гадкому утенку, куда-нибудь туда. А буквально через несколько дней я наткнулась на большую афишу «Набор в театральную студию Дворца Пионеров». Меня туда не взяли, потому что я была уже не пионерка. Я едва сдерживала слезы, и женщина, художественный руководитель, сказала: «Чего вы переживаете? Здесь за углом есть народный театр. Вот прямо за углом, в этом переулке, в Доме учителя». Это оказалась лучшая театральная студия в Ростове-на-Дону.

Руководила студией Тамара Ильинична Ильинская. Первое, что она сказала: «Мы будем делать этюды». Поскольку я из семьи музыканта и врача, я знала, что этюды бывают музыкальные. Я думаю: «Интересно, я вроде в драматическую студию пришла?» Мне предложили на глазах у всех украсть кошелек. И я должна была это сделать тремя разными способами. И я там придумала разные варианты. У меня были какие-то кедики, и я шла, и якобы у меня кеды развязались, и я, завязывая кеды…

Сами все придумали?
На ходу все придумывала. Потом попросили почитать стихи, еще что-то такое. Ей понравилось, что я быстро ориентируюсь. И буквально через 2-3 дня я оказалась на читке новой пьесы, где я играла какую-то спортивную девочку с мячиком. Что я там говорила, не очень помню уже. В общем, это была какая-то такая мелодрама. Собственно, в девятом классе я вышла на непрофессиональную сцену в первый раз.

Это был ваш счастливый случай?
Я думаю, что да, потому что отношение было очень серьезное к делу. Это не была какая-то самодеятельность домашней радости. Она от нас добивалась и речи, и понимания роли, и даже занималась с нами музыкой. У нас был там слепой музыкант, пианист и аккордеонист. Он играл, а мы пытались заниматься вокалом.

Именно тогда у вас родилась идея заняться озвучиванием для слепых?
Идея родилась позже. Но меня потрясло, что есть зрячие люди, которые не могут научиться играть на каком-то инструменте, а тут человек слепой, и его пальцы легко бегают по клавиатуре, и он, скажем так, не промазывает мимо.

Вы получили ваш первую роль на втором курсе училища. Как это произошло?
В Ростове-на-Дону все несколько проще, чем в Москве. Я ростовчанка, и я поступила в театральное училище в Ростове-на-Дону с высшим проходным баллом, потому что в Москве провалилась и имела уже богатый опыт.

Вы пытались поступить в Москве?
Я поступала к Юрию Мефодьевичу Соломину в Щепкинское училище и уже была на конкурсе, и просто испугалась. Мне было очень страшно. И он потом сказал: «Я пытался убедить кафедру, что очень хорошо вы двигались от тура к туру, и что такая девочка, и фактура такая…» Но вот надо быть бойцом до конца. Когда я вернулась в Ростов, принесла справку с конкурса. Мне сказали: «Ого! 250 человек на место, чтобы дойти до конкурса!» И я, играючи, поступила. Очень многие, мои друзья, учившиеся в Москве, потом затерялись на просторах большой страны. А я вот в Москве, закончив Ростовское училище искусств.

Так получилось, что едва мы поступили, приехал на гастроли Пушкинский театр из Санкт-Петербурга под руководством Ильинского. Приехал, и выяснялось, что они с собой не взяли статистов. Так, мы, еще абитуриенты фактически, оказались на одной сцене с мэтрами, играли в спектакле «Пока бьется сердце». А на втором курсе уже играла небольшие роли. А всего за время обучения сыграла 250 спектаклей в театре.

Это очень много!
Я играла детские спектакли, по три в день. Там смешанная была труппа актерско-студенческая. Если кто помнит, был такой совершенно хулиганский фильм «Айболит-66» с Быковым. Так вот по этому фильму была сделана пьеса «Айболит-86». Много танцев, движений, переодеваний. В общем, это был такой прямо мюзикл-мюзикл по тем временам. И, конечно, три спектакля в день мы давали все каникулы. Это было непросто.

Вас воспитывала бабушка. Скажите, вы настолько необычная женщина, у вас такие сильные качества – как женские, как человеческие. У вас есть свой характер, свой взгляд на жизнь. Это бабушка вам все это привила?
Бабушка была у меня абсолютно деревенская. Родилась в селе на Украине и большую часть жизни прожила там. Работала ткачихой. Бабушка была вынуждена переехать в Ростов-на-Дону, после смерти моей мамы, мне было 11. Но бывают люди, которые по своей природе невероятно чистые и порядочные. У бабушки были очень четкие нравственные представления. И она никогда через них не переступала. Это была очень порядочная, добрая и сердечная женщина. И это самое главное. Она меня научила быть человеком. А все остальное – я не знаю, может быть, генетика. Бабушка незадолго до смерти вдруг мне рассказала, что у нас в роду были французы. Она сказала: «Ой, как стыдно, у нас есть внебрачный ребенок в роду». Во времена войны 1812 года кто-то из родственниц родил ребенка от офицера. И она говорила: «Вот, у вас с мамой губы более пухлые, чем у наших всех. Вы тонкокостные. Вы, вероятно, в этот род».

Ирина, в каких ролях вы чувствуете себя комфортнее всего? Или для вас это работа, и вам все равно кого играть?
Нет, не все равно. Мне, прежде всего, важен материал. Как Спилберг говорил, чтобы сделать успешный фильм, нужны три составляющих: сценарий, сценарий и еще раз сценарий. Мне очень важен материал: посыл и что мы играем, и что в конце концов получит на выходе зритель. Потому что бывает масса предложений, которые, собственно, совершенно не интересны. Герой может проживать самые страшные моменты в своей жизни, и низко пасть, и все, что угодно. Но я люблю, когда свет есть в конце туннеля, когда у героя есть эволюция.

Люблю исторические проекты. Я играла родственницу короля Ричарда, принцессу Эдит, в одном из фильмов, где моими партнерами были Жигунов, Джигарханян. Снималась в «Графине де Монсоро», где сыграла королеву Луизу Лотарингскую. Снималась в сказках. Играла Малахитовую фею в сказке «Волшебный портрет». Когда ты примеряешь на себя исторический персонаж, ты можешь себе позволить помечтать о какой-то невероятной любви, очень красивых отношениях, потому что там это выглядит уместно, естественно. Хочется сказки, хочется верить в то, что бывают чувства на всю жизнь, красивые, романтичные. В общем, я как была в юности такой романтичной особой, так ею и осталась.

То есть вы хотите до вашего зрителя донести что-то светлое?
Хотя бы дать надежду. Или рассмешить. У меня есть очень смелые эксперименты с внешностью. Недавно я снялась в четырехсерийном телефильме «Лучик», я там играю очень странную героиню. Человека без внутреннего огонька, адвокатессу. Существо с выцветшими ресничками, с бледным личиком, в очечках, в полумужском костюмчике. В общем, андрогин такой. Плюс ноль темперамента. На эту роль меня сподвиг питерский режиссер Максим Бриус. Мне некоторые знакомые говорили потом: «Мы тут вот включили телевизор, там какое-то кино, и там – ты кого-то озвучивала?» Я говорю: «Да нет, я, собственно, ее играю». Такие перевертыши выбивают из зоны комфорта.

В вашей жизни не всегда было все гладко. У вас были и сложности, и много переживаний, и душевные травмы. Что вам помогало в этих ситуациях? Дайте, пожалуйста, совет.
Если бы я знала, какой дать совет, я бы, наверное, его дала. Наша жизнь – она не в наших руках, это, собственно, провидение. И мы никогда не знаем, кто на сколько приходит на эту планету и когда уйдет. Но я из тех людей, которые считают, что нельзя добровольно заканчивать жизнь. Вероятно, если нам эта жизнь дана, мы в состоянии преодолевать то, что нам выпадает. Мне очень помогли зрители, подписчики. И, конечно, близкие друзья, которые первое время меня из рук в руки передавали, сестра, подруга, коллеги. Я чувствовала их заботу, они старались не оставлять меня одну, потому что были периоды, когда я не могла ответить на вопрос, ела ли я сегодня. Мне писали люди, которые побывали в подобных ситуациях, которые рассказали свои истории. И я поняла, что я не имею права сдаваться.

Ира, у вас сейчас очень много разных новых проектов. Расскажите о них.
Накануне нашего интервью я занималась подготовкой доклада о тифлокомментировании в театре и кино для ООН. У нас огромная планета, но лишь 52 государства хоть как-то помогает слепым людям, чтобы они могли воспринимать театр, кино и другие виды искусства. Лидеры в этом направлении – Америка, Канада и Великобритания. Далее Франция и другие страны. Во Франции, например, в каждом театре один спектакль время от времени показывается с сопровождением для слепых людей.

Во Франции вообще уделяется большое внимание людям с ограниченными возможностями.
Пять лет назад было невозможно поверить, что у нас будет то, что мы имеем сейчас. Я училась в институте «Реакомп», он выпускает, в том числе тифлокомментаторов. Его директор – слепой с рождения человек. При этом абсолютно самодостаточный: у него семья, две прекрасные дочери, внуки. Он руководит институтом, там все ходят по струнке. У него потрясающая речь, он интеллектуал. Я когда на него смотрела, думала: «Боже, вот что зрячим людям мешает добиться чего-то, когда абсолютно незрячие люди, такие, как моя подруга Диана Гурцкая, столького достигают!» Когда я выучилась на тифлокомментатора, я стала узнавать, что же у нас в театре происходит. В театре оказался ноль, и в 2013 году впервые в Московском Губернском театре я сделала тифлокомментирование к первому спектаклю. Их уже 9, скоро будет 11, и постоянно идут спектакли, на которые приходят дети незрячие или взрослые, и даже с собакой-поводырем можно прийти. В нашем Московском Губернском театре в Кузьминках есть и для колясочников лифт, все сделано специально. В кино мы тоже занимаемся этой проблемой. Недавно мы сделали «Человека-паука» с тифлокомментариями. Когда слепой человек приходит в кинозал, ему дают наушники, и он смотрит фильм вместе с обычными зрителями.

О чем вы мечтаете?
Я мечтаю о работе с высокопрофессиональными людьми в моей области, потому что жизненный опыт подсказывает: как бы ни был хорош материал, художник по костюмам, если какое-то звено выпадает, то кино получается не очень сильное. Я хочу работать с профессионалами. Я хочу учиться чему-то еще, потому что то, что я умею делать, мне уже не так интересно делать. Устроиться в сериал на 276 серий про заколдованную-расколдованную любовь – нет, не хочется.